Сергей Лукьяненко - Глубина [сборник]
Их я убиваю.
Дважды убивали меня самого. Вначале я теряю все оружие, и меня отбрасывает к началу девятнадцатого, водного уровня. Это сработала целая команда, человек двадцать, не представляю, как серверы «Лабиринта» ухитряются координировать действия такой толпы.
Я обижаюсь и убиваю их всех. Поочередно, отлавливая в болотистых зарослях, затянувших городское водохранилище, ныряя и затаскивая под воду — где мог продержаться куда дольше их, ибо выходил из виртуальности. Последнему — если не ошибаюсь, это был Толик — я перерезаю горло бритвенно-острым листом инопланетной осоки. Это что-то новенькое в программе «Лабиринта» — возможность использовать подручные предметы.
Потом я собираю их снаряжение и иду дальше.
На двадцать четвертом уровне — это мост, отделяющий промышленные районы Сумеречного Города от жилой зоны, меня догоняет Алекс.
Я заканчиваю проходить мост — процедура, требующая скорее чувства равновесия и крепких нервов, чем умения стрелять. К счастью, у меня есть опробованный еще на волосяном мосту «Аль-Кабара» способ.
Взрыв жахает передо мной, когда я спрыгиваю с последней балки, нависшей над пропастью. На мосту расцветает огненная воронка, ударной волной меня швыряет на бетонный парапет.
Алекс стоит у начала этапа. Когда я подношу к глазам бинокль, найденный в главном тайнике на двадцатом уровне, то могу разглядеть его подробно. Снаряжения у Алекса самый минимум — штуцер, гранатомет и пара аптечек.
— Стрелок! — кричит он и машет рукой.
Зарядов у него еще полным-полно, но он не стреляет. И я тоже.
— Я сделаю тебя, парень! — кричит Алекс. — Слышишь? Ты труп!
Он идет за мной с первого уровня — и почти ухитряется догнать. Может быть, он тоже дайвер? Еще один претендент на Медаль Вседозволенности? У меня начинают шалить нервы, я выхожу из глубины, ловлю Алекса в сетку прицела и пускаю подряд три ракеты.
Он ухитряется увернуться, и взрывы гремят за его спиной, разнося в клочья какого-то бедолагу, только выходящего на этап. Однако Алекса оглушает, он сидит на корточках, трясет головой, пытается подняться. Я навожу гранатомет, потом опускаю оружие.
Злость проходит.
— Остынь, ламер! — кричу я, закидываю гранатомет за плечи и покидаю уровень. Если он не дайвер, то застрянет на мосту надолго.
На тридцать первом уровне меня берут в оборот монстры. Здесь их сотни две, начиная от тупых и слабых мутантов и кончая летающей, прыгающей, зарывающейся в землю и асфальт нечистью.
Минут семь я стою у начала уровня — в вестибюле небоскреба — и расстреливаю радостно сбегающихся монстров. Кончаются патроны в винчестере, в штуцере, заряды для гранатомета. Я отбрасываю использованное оружие. Меня дважды ранят, приходится использовать несколько аптечек.
Стекло вестибюля трескается, в него всовывается полупрозрачная морда. Монстры продолжают сбегаться.
Я снимаю с плеча плазмоган и открываю огонь. Энергоячеек у меня много, я берег самое мощное из доступного пока оружия.
Уровень пылает.
Синие плети выстрелов рушат этажи вместе с монстрами и другими игроками. Я выжигаю целый квартал.
Монстры затихают.
Я иду сквозь руины.
Несколько атак, уже куда менее массированных.
С уровня я выхожу с пустыми руками. Очень, очень неприятный уровень. Монстрам все равно далеко до людей по сообразительности, как бы ни тужились программисты. Но они давят массой.
На тридцать втором уровне меня мгновенно убивают. У входа стоит паренек с винчестером и расстреливает меня в упор. Боеприпасов нет, я пытаюсь добежать к врагу и забить кастетом, но три пули подряд выбивают из меня остатки жизни.
Начинаю уровень заново. Без брони и с одним пистолетом, как водится.
От ярости у меня темнеет в глазах. Я расстреливаю гаденыша, зигзагом приближаясь к нему, он роняет винчестер и падает навзничь. Начинаю молотить его головой об асфальт, вытрясая при каждом ударе один процент жизни. Он даже не сопротивляется, лишь радостно бормочет.
— Я убил Стрелка! Я убил Стрелка!
Отбираю у него все оружие — жаль, его немного — и ухожу, оставляя полуживого идиота на растерзание монстрам.
К счастью, этот уровень — «магазинная улица» — довольно-таки легкий. Передышка для тех, кто прошел предыдущую мясорубку. Длинные ряды супермаркетов и маленьких магазинчиков… если не забираться в них слишком далеко, то особой опасности нет.
Я добываю штуцер, гранатомет, бронежилет и немного боеприпасов. И, не ввязываясь в стычки, пробираюсь к выходу.
К Неудачнику… будь он проклят.
Когда я вхожу на территорию «Диснейленда» (у нарядных ворот лежит окровавленная детская кукла и горка маленьких костей), то невольно думаю, что Неудачника могли уже и спасти.
Вот это было бы весело.
Но Неудачник на месте.
Я долго осматриваюсь, запоминая обстановку. Когда я в последний раз проходил «Лабиринт», этого парка аттракционов просто не было. Тридцать третий этап был неприятным, но вполне стандартным.
Неудачник, скорчившись, сидит возле оплавленной ограды «Русских горок»… все-таки предпочитаю называть их «Американскими». С одной стороны его прикрывает нарядная будочка с механизмами управления аттракционом, с другой — стена, опоясывающая весь «Диснейленд». Местечко удобное, подойти к нему незамеченным невозможно. Я бы тоже тут отсиживался.
Только не так долго. Не двое суток без малого.
Я иду к Неудачнику — открыто, подняв руки с пустыми ладонями. Неудачник не реагирует. Может быть, спит.
А может быть, умер.
Неприятная штука — смерть в виртуальности. Я видел один такой труп… самое страшное, что он был «живым» — продолжал идти по улице, натыкаясь на прохожих, подрагивая, повторяя последние конвульсии своего незадачливого хозяина. Его отключали вручную, после двухчасового отслеживания входного канала. Мерзкое это дело, идущий по улице мертвец.
Но Неудачник вздрагивает и приподнимает голову.
— Привет! — кричу я. — Hello! Не стреляй! Don’t shoot!
Он не отвечает. Но и пистолет с колен не поднимает.
— Я пришел помочь тебе! — Слышу шум за спиной, оборачиваюсь. Какой-то мужик с плазмоганом ошалело смотрит на меня.
Грожу ему пальцем и киваю — проходи.
Уговаривать не приходится. Он узнал Стрелка и не горит желанием соревноваться в меткости.
— Давай поговорим! — подходя к Неудачнику, произношу я. — Хорошо? Я твой друг! Go steady!
Похоже, что ему ничего не хочется. Ни дружить, ни стрелять.
Сажусь рядом с ним на корточки, протягиваю руку и осторожно отбираю пистолет. Неудачник не сопротивляется.
— Ты меня понимаешь? — почти кричу я. И Неудачник снисходит до ответа. Его губы шевелятся, и я скорее угадываю, чем слышу: «Да…»
Уже что-то. Земляк.
— Ты давно здесь? — осторожно спрашиваю я. Интересно, он еще не утратил счет времени?
Кивок. Хоть это он понимает.
— Твой таймер включен?
Ноль реакции.
Трясу его за плечо, повторяю.
— Ты включил таймер? Таймер включен?
Неудачник качает головой. Вот так. Худший вариант. Поворачиваюсь — наверняка Гильермо наблюдает за мной — и кричу.
— Видите? Он сам не выйдет! Отслеживайте канал!
В успех этого мероприятия я все же не очень верю. Значит, придется тащить Неудачника к концу этапа и там уговаривать, заставлять нажать на клавишу выхода.
Впрочем, ничего невозможного в этом нет.
— Сейчас мы встанем и пойдем, — мягко, словно ребенку, говорю я. Впрочем, Неудачник вполне может быть ребенком, дорвавшимся в отсутствие родителей до вожделенной игрушки. Бывало такое. — Ты можешь идти?
Неуверенный кивок.
— Давай передохнем. — Я понимаю, что несу чушь, Неудачник отдыхает уже тридцать с лишним часов, но продолжаю: — Отдохнем, поедим, и двинемся вперед. Ничего страшного больше не будет. Я тебя поведу.
Стягиваю шлем-маску, на этом этапе воздух достаточно чист, достаю пакет с едой. Даю Неудачнику здоровенный сандвич и банку лимонада. Виртуальная пища не поможет его телу, но придаст фальшивую бодрость в глубине.
Откусываю от своего бутерброда, жую, смотрю на Неудачника. Тот сидит с сандвичем в руках. Да. Тяжко будет.
Пришел бы я на сутки раньше…
— Поешь, — уговариваю я. Протягиваю руку, стаскиваю с него маску. От резины респиратора на лице остается красный овал. А так ничего лицо, нормальное, нестандартное. Светловолосый молодой парень, вот только глаза усталые, потухшие. — Давай! — подбадриваю я.
Он подносит сандвич ко рту, медленно начинает жевать. Вот так. Кусочек за маму, кусочек за папу, кусочек за дядю-дайвера. Может, и впрямь ребенок?
— Меня зовут Стрелок. А как тебя зовут? — спрашиваю я. Неудачник не отвечает, он слишком занят бутербродом. — Сколько тебе лет?
